По рассказу А.Р., который сильно зацепил меня и оставил неизгладимое впечатление в моей памяти...
Знаю, люди читать не любят. А я люблю писать. Что поделаешь.
Это было вечером, обычным осенним вечером, когда за окном уже только желтые и красные редкие листья, дождь льет как из ведра, промозгло, сыро, и совсем не хочется никуда выходить. В эти дни сидишь дома, закутавшись в теплый шерстяной плед, пьешь горячий чай, читаешь любимые книги с пожелтевшими страницами и запахами старины, слушая, как капли бьют по окну. И какой черт меня дернул в такой уютный, тихий, спокойный, домашний вечер включить телевизор?
Первый канал. Новости. Женщина в черном костюме долго говорила о каких-то новых наркотиках, появившихся в некоторых регионах России совсем недавно. Она говорила четко, совершенно безэмоционально, но я почувствовала, как холодок пробежал у меня по коже, а вслед за ними на руках и ногах появились мурашки. За ее подготовленной и ровно отчеканенной речью шел репортаж, такой же страшный и пугающий, как весь этот день. В экране мелькали люди (в основном это были молодые парни и девушки), глотающих волшебные пилюли, которые сводили их с ума, не помнящих прошлого и не думающих более о будущем, а потом их могилы, могилы тех, кто последовал за ними, могилы родных, друзей. Я точно не помню, что именно показывали в репортаже, и совсем не помню лиц, но помню, было много, очень много могил... Дома я была одна, и даже кот, обычно сидевший у меня на коленях и нежно мурлыкая, убежал под диван. Стало страшно, и я поспешно выключила телевизор, решив, что пор отправляться спать. Но спалось этой ночью плохо. Все время казалось, что кто то должен подойти сзади, схватить за руки, протянуть белую таблеточку "счастья" прямо ко рту и заставить проглотить. Я долго крутилась в кровати, периодически вздрагивала, когда где-нибудь слышался какой-нибудь шумок или шорох, иногда даже начинала плакать, и только через несколько часов смогла уснуть.
В школе утром все были какие-то злые, грубые, будто это были другие люди. Сначала я думала, что, может быть, одноклассники просто не выспались, с кем не бывает? Но нет. Это было что-то другое. В воздухе витала враждебная атмосфера, запах был какой-то особенный, противный, гнилой. На вопрос: "Что случилось?" все молчали, будто язык проглотили. И от этого было как-то по-особенному одиноко и даже жутковато. Я молчала поднялась на второй этаж; было еще только 8 утра, и до уроков оставалось полчаса, чтобы повторить материал. Правда повторять ничего не получалось: перед глазами то и дело появлялись злые и молчаливые лица друзей. Через пару минут после меня на этаж поднялся В., и, когда он проходил мимо меня, чтобы плюхнуться на соседний диван, я увидела в его руке белые таблетки. Лицо перекосилось от страха. Я моментально вспомнила телевизионный сюжет, увиденный мною накануне, и необъяснимый и непреодолимый страх овладел мною, дыхание участилось. С некоторой опаской я подошла к тому, кого всегда считала чуть ли не самым задорным и веселым парнем в школе, и тихонько спросила:
- Что это у тебя?
-Так...витамины, - пробормотал он, опустив взгляд, и тут же взял в руки мобильный, сделав вид, что играет. Постояв немного, мне пришлось сесть на свое место и тоже замаскироваться учеником. Время текло необычайно медленно...
Сидеть один-на-один с, возможно, наркоманом, я никак не могла, а потому встала и пошла ходить по школьным полупустым коридорам. И в моих глазах то и дело мелькали эти жуткие, судьбоносные таблетки; они были в руках у всех: у младших и взрослых, у учителей и у друзей. Все было словно в тумане, с каждой минутой мне становилось на долю страшней, чем минуту назад, и этот страх окутывал все тело с ног до головы так, что мне было тяжело переступать с ноги на ногу, и я почти не видела ничего впереди себя. Но, кажется, на меня никто не смотрел...
И вдруг я решилась. Я поняла, что если этого не сделаю сейчас я, то не сделает уже никто другой. Я чувствовала себя такой одинокой, брошенной, загнанной в угол. За несколько секунд в голове успели проскочить миллионы мыслей: "А если моя семья?.. Мама? Папа? Ромка? Все!? Я останусь одна..." Попытавшись отбросить от себя эти ужасные размышления, я еще раз собралась с мыслями. Решилась. Я должна отчистить школу от этого кошмара. Я слабо помню, что происходило следующие полчаса, потому что мне было невероятно страшно, а сердце колотилось так бешено, что за его ударами я не слышала собственного голоса. Я робко подходила ко всем, просил отдать мне таблетки. И...они отдавали. Сперва как-то чуть нехотя, а потом спокойно, будто так и должно быть. Почему, я не могла понять, но и не думала об этом в тот момент; пульс успокаивался, руки переставали потеть, голос становился уверенней, я приходила в себя от неимоверного счастья, что моя задуманная "миссия" получилась.
Разговаривая с кем-то из параллельного класса, я увидела П.Н. - моего учителя по истории. Он был еще человек, еще настоящий. Я точно помню. Я поняла это по его глазам: они были яркие, светлые, слегка улыбающиеся, такие, какими и должны быть глаза настоящих людей. Моему счастью не было предела, и я поспешила поделиться всем, что за последние часы могла рассказать только своему внутреннему голосу; и от этого короткого, но крайне душевного разговора мне стало намного легче. П.Н. согласился помочь и присоединился ко мне; вместе мы пытались наставить всех детей на прежний путь, спокойно подходили к каждому и просили отдать таблетки: "Так будет лучше". А потом..."Бац"! Я почувствовала, что руки и ноги снова немеют. Меня окружили все, все, кто находились в школе в этот день, все, кто минуту, две, три назад со спокойствием на полумертвом лице отдавали мне свои таблетки, и он тоже. Они шли на меня и что-то бормотали, как зомби в фильме ужасов. Кажется, они просили отдать свои лекарства назад. Но я не отдавала, я была настроена решительно, хотя мои глаза начали краснеть и на щеках выступили слезы горького разочарования и страха обезумевшей от ужаса девушки. Не помню, что было дальше и не помню как упала...
Я проснулась в больнице. Медсестра поднесла ко рту белую таблетку и спокойно сказала: "Выпей". "Не буду я это пить". "Все пьют, и ты должна", - ее глаза злобно сверкнули. "Я никому ничего не должна", - мой голос был слаб, но звучал очень ясно и четко, это я помню наверняка. Она продолжала ехидно улыбаться, но говорила все же тихо:- Люди больше не могут жить без этих лекарств. Все изменилась. Выпей, иначе ты умрешь.
- Пускай. Но я умру человеком, а не этим отвратительным существом, в которых вы превращаете.
Было ли мне страшно в этот момент? Было, очень. Руки тряслись, неконтролируемые слезы огромным потокам текли по щекам, губы холодели. Но я оставалась тверда, чем, видно, вывела из себя молодую девушку. Она схватила меня за руки...
И я проснулась. Со мной рядом на кровати сидела мама, перепуганная и бледная.
- Что случилось? - С тревогой спросила она.
- Ничего страшного. Просто приснился кошмар, - еле проговорила я, задыхаясь и чувствуя, как слезы из сна катятся по щекам и подбирается рвота.
- Что за сон, милая? Расскажешь?
- Нет, не сейчас. - Я вытерла пот со лба. - Как-нибудь потом...- Ты уверена, что все в порядке?
- Да, да мам... Просто сон...
Я насилу успокоила ее, и она ушла спать. Не уверена, уснула ли она в эту ночь, но у меня уснуть уже не было сил. Я долго лежала в кровати, пытаясь успокоить дрожь, словно удары тока пронзающую все тело, лежала и, глядя в потолок не переставала бормотать: "Я человек, человек, человек..."
Это было вечером, обычным осенним вечером, когда за окном уже только желтые и красные редкие листья, дождь льет как из ведра, промозгло, сыро, и совсем не хочется никуда выходить. В эти дни сидишь дома, закутавшись в теплый шерстяной плед, пьешь горячий чай, читаешь любимые книги с пожелтевшими страницами и запахами старины, слушая, как капли бьют по окну. И какой черт меня дернул в такой уютный, тихий, спокойный, домашний вечер включить телевизор?
Первый канал. Новости. Женщина в черном костюме долго говорила о каких-то новых наркотиках, появившихся в некоторых регионах России совсем недавно. Она говорила четко, совершенно безэмоционально, но я почувствовала, как холодок пробежал у меня по коже, а вслед за ними на руках и ногах появились мурашки. За ее подготовленной и ровно отчеканенной речью шел репортаж, такой же страшный и пугающий, как весь этот день. В экране мелькали люди (в основном это были молодые парни и девушки), глотающих волшебные пилюли, которые сводили их с ума, не помнящих прошлого и не думающих более о будущем, а потом их могилы, могилы тех, кто последовал за ними, могилы родных, друзей. Я точно не помню, что именно показывали в репортаже, и совсем не помню лиц, но помню, было много, очень много могил... Дома я была одна, и даже кот, обычно сидевший у меня на коленях и нежно мурлыкая, убежал под диван. Стало страшно, и я поспешно выключила телевизор, решив, что пор отправляться спать. Но спалось этой ночью плохо. Все время казалось, что кто то должен подойти сзади, схватить за руки, протянуть белую таблеточку "счастья" прямо ко рту и заставить проглотить. Я долго крутилась в кровати, периодически вздрагивала, когда где-нибудь слышался какой-нибудь шумок или шорох, иногда даже начинала плакать, и только через несколько часов смогла уснуть.
В школе утром все были какие-то злые, грубые, будто это были другие люди. Сначала я думала, что, может быть, одноклассники просто не выспались, с кем не бывает? Но нет. Это было что-то другое. В воздухе витала враждебная атмосфера, запах был какой-то особенный, противный, гнилой. На вопрос: "Что случилось?" все молчали, будто язык проглотили. И от этого было как-то по-особенному одиноко и даже жутковато. Я молчала поднялась на второй этаж; было еще только 8 утра, и до уроков оставалось полчаса, чтобы повторить материал. Правда повторять ничего не получалось: перед глазами то и дело появлялись злые и молчаливые лица друзей. Через пару минут после меня на этаж поднялся В., и, когда он проходил мимо меня, чтобы плюхнуться на соседний диван, я увидела в его руке белые таблетки. Лицо перекосилось от страха. Я моментально вспомнила телевизионный сюжет, увиденный мною накануне, и необъяснимый и непреодолимый страх овладел мною, дыхание участилось. С некоторой опаской я подошла к тому, кого всегда считала чуть ли не самым задорным и веселым парнем в школе, и тихонько спросила:
- Что это у тебя?
-Так...витамины, - пробормотал он, опустив взгляд, и тут же взял в руки мобильный, сделав вид, что играет. Постояв немного, мне пришлось сесть на свое место и тоже замаскироваться учеником. Время текло необычайно медленно...
Сидеть один-на-один с, возможно, наркоманом, я никак не могла, а потому встала и пошла ходить по школьным полупустым коридорам. И в моих глазах то и дело мелькали эти жуткие, судьбоносные таблетки; они были в руках у всех: у младших и взрослых, у учителей и у друзей. Все было словно в тумане, с каждой минутой мне становилось на долю страшней, чем минуту назад, и этот страх окутывал все тело с ног до головы так, что мне было тяжело переступать с ноги на ногу, и я почти не видела ничего впереди себя. Но, кажется, на меня никто не смотрел...
И вдруг я решилась. Я поняла, что если этого не сделаю сейчас я, то не сделает уже никто другой. Я чувствовала себя такой одинокой, брошенной, загнанной в угол. За несколько секунд в голове успели проскочить миллионы мыслей: "А если моя семья?.. Мама? Папа? Ромка? Все!? Я останусь одна..." Попытавшись отбросить от себя эти ужасные размышления, я еще раз собралась с мыслями. Решилась. Я должна отчистить школу от этого кошмара. Я слабо помню, что происходило следующие полчаса, потому что мне было невероятно страшно, а сердце колотилось так бешено, что за его ударами я не слышала собственного голоса. Я робко подходила ко всем, просил отдать мне таблетки. И...они отдавали. Сперва как-то чуть нехотя, а потом спокойно, будто так и должно быть. Почему, я не могла понять, но и не думала об этом в тот момент; пульс успокаивался, руки переставали потеть, голос становился уверенней, я приходила в себя от неимоверного счастья, что моя задуманная "миссия" получилась.
Разговаривая с кем-то из параллельного класса, я увидела П.Н. - моего учителя по истории. Он был еще человек, еще настоящий. Я точно помню. Я поняла это по его глазам: они были яркие, светлые, слегка улыбающиеся, такие, какими и должны быть глаза настоящих людей. Моему счастью не было предела, и я поспешила поделиться всем, что за последние часы могла рассказать только своему внутреннему голосу; и от этого короткого, но крайне душевного разговора мне стало намного легче. П.Н. согласился помочь и присоединился ко мне; вместе мы пытались наставить всех детей на прежний путь, спокойно подходили к каждому и просили отдать таблетки: "Так будет лучше". А потом..."Бац"! Я почувствовала, что руки и ноги снова немеют. Меня окружили все, все, кто находились в школе в этот день, все, кто минуту, две, три назад со спокойствием на полумертвом лице отдавали мне свои таблетки, и он тоже. Они шли на меня и что-то бормотали, как зомби в фильме ужасов. Кажется, они просили отдать свои лекарства назад. Но я не отдавала, я была настроена решительно, хотя мои глаза начали краснеть и на щеках выступили слезы горького разочарования и страха обезумевшей от ужаса девушки. Не помню, что было дальше и не помню как упала...
Я проснулась в больнице. Медсестра поднесла ко рту белую таблетку и спокойно сказала: "Выпей". "Не буду я это пить". "Все пьют, и ты должна", - ее глаза злобно сверкнули. "Я никому ничего не должна", - мой голос был слаб, но звучал очень ясно и четко, это я помню наверняка. Она продолжала ехидно улыбаться, но говорила все же тихо:- Люди больше не могут жить без этих лекарств. Все изменилась. Выпей, иначе ты умрешь.
- Пускай. Но я умру человеком, а не этим отвратительным существом, в которых вы превращаете.
Было ли мне страшно в этот момент? Было, очень. Руки тряслись, неконтролируемые слезы огромным потокам текли по щекам, губы холодели. Но я оставалась тверда, чем, видно, вывела из себя молодую девушку. Она схватила меня за руки...
И я проснулась. Со мной рядом на кровати сидела мама, перепуганная и бледная.
- Что случилось? - С тревогой спросила она.
- Ничего страшного. Просто приснился кошмар, - еле проговорила я, задыхаясь и чувствуя, как слезы из сна катятся по щекам и подбирается рвота.
- Что за сон, милая? Расскажешь?
- Нет, не сейчас. - Я вытерла пот со лба. - Как-нибудь потом...- Ты уверена, что все в порядке?
- Да, да мам... Просто сон...
Я насилу успокоила ее, и она ушла спать. Не уверена, уснула ли она в эту ночь, но у меня уснуть уже не было сил. Я долго лежала в кровати, пытаясь успокоить дрожь, словно удары тока пронзающую все тело, лежала и, глядя в потолок не переставала бормотать: "Я человек, человек, человек..."
Комментариев нет:
Отправить комментарий